Всякие серьёзные дяденьки сказали бы, что низ надо отрезать, патамушта пустой. Серьёзным дяденькам я бы посоветовал съездить в Феодосию и сходить в галерею Айвазовского. Фотографии, на которых столько неба относительно основных объектив, как на многих его картинах, они бы обыфркали. Про такую простую вещь, как соответствие изображённого на фотографии тому, что видит взгляд наблюдателя из той же позиции на аналогичной сцене, нынче редко вспоминают. Нет, автор не охренел себя сравнивать с Айвазовским. И не сравнивает.

Реальность в совке имеет мозг всякому, кто пытается быть творцом. Она, собственно, всем имеет мозг, но не все замечают. Некоторые люди обладают психологической стойкостью, позволяющей это выдержать, их мало. Некоторые расслабляются и начинают получать удовольствие от имения их мозга этойстраной™, снимая нищих у окна джипа на фоне церкви. Некоторые — не настолько сильные, чтоб им не было дела до окружения и ещё не сломанные — спрашивают: почему на Западе фотография, а у нас особый путь и рассказы про духовность?
В общем, или поменять страну нахождения, или поменять эту и сделать её нормальной, или расслабится и снимать ту же хрень, что и Все Нормальные Фотографы в этой стране и убеждать себя, что это и есть искусство. Ну, можно ещё ссать против ветра и снимать то, что сам считаешь за искусство, а не что здесь таковым считается, воюя с химерами, которых рождает свихнувшееся окружение, в собственной голове.
Как-то так.

Истинный пентаксист может снять сношающихся шершней фишаем во весь кадр, прикрутить к камере объектив от кинопроектора и назвать стопицот преимуществ Гелиоса-44 перед любым EF L. Правда, не всегда может объяснить зачем.

Клубфоторушечку давно стало хорошим тоном ругать. Но толковые люди там есть. И толковые вещи там пишут.

Нижеследующий текст приводится в несколько сокращённом, в основном — в части перехода на личности — виде:

Сам процесс фотографии или околофотографических дел (например общения на фотофорумах) — это уже некая субкультура, которая начинает базироваться отнюдь не на денежных заработочных мотивах. А на совсем иных побуждениях. Что делать в этом смысле человеку, который в этой предметной области зарабатывал деньги — не знаю. Но, мне кажется, опрометчиво читать, что это когда нибудь закончится. Существует «подпитка» следующих подрастающих, взявших в руки фотокамеру, и снимающих не ради денег. А потому что это тип самовыражения в их зарегламентированной офисно-планктонной жизни <...> Им открылись широчайшие возможности занятия чем-то похожим на визуальное творчество. Причем довольно просто технически, в отличие от рисования или других художественных дел. Мир цифровой техники перевернул мир возможностей.

Вы пали жертвой именно тех процессов, которые в свое время боготворили, когда защищали цифру как технологию, и получаемые ею картинки. То есть, быстрота, простота получения результата, пусть в ущерб хай-энд качеству. Я помню, как Вы выставляли свои коммерческие натюрморты, цифровые, с выбитыми светами, и говорили, что это само совершенство, и клиент полностью доволен, это главное. Теперь клиент доволен и следующим уровнем падения технического и художественного качества… его устраивает. <...> Встретились друг с другом два ГЛОБАЛЬНЫХ процесса. Первый — публика забывает, как выглядела хорошая фотография, второй — творческая энергия офисного планктона требует выхода. С помощью цифровой техники, необычайно подешевевшей, этот выход найден. Эта волна двинулась вперед, с бесплатными фотосессиями, с невозможностями отказать друзьям и тому подобным. И эта волна сметет очень многих, для кого фотография была full-time заработком.

abc373, не знаю, кто таков in real life.

Когда фотограф на постсоветском пространстве задумывается о качественных проявке слайда и сканировании, он, в итоге, приходит к мысли об эмиграции.

Иногда смотришь на студийные работы некоторых фотографов гламурного жанра — грамотных фотографов, востребованных — и вспоминается:

Так вот, не может ваша
Людмила Сильвестровна играть.
— Позвольте! Москвичи утверждают, что она играла прекрасно в свое
время…
— Врут ваши москвичи! — вскричал я. — Она изображает плач и горе, а
глаза у нее злятся! Она подтанцовывает и кричит «бабье лето!», а глаза у нее
беспокойные! Она смеется, а у слушателя мурашки в спине, как будто ему
нарзану за рубашку налили! Она не актриса!
— Однако! Она тридцать лет изучает знаменитую теорию Ивана Васильевича
о воплощении…
— Не знаю этой теории! По-моему, теория ей не помогла!


Учитесь работать с моделью. Учитесь добиваться от модели достоверной видимости нужных эмоций в постановочном кадре. Учитесь понимать, каких эмоций именно этот кадр требует. Тому, кто хочет стать чем-то большим, нежели хороший квалифицированный ремесленник, без этого сложно, ага.

Знание пределов возможностей собственного инструмента и стремление их знать — такая вещь, которая заслуживает похвалы. Желание найти идеальный инструмент — объектив, камеру с цветопередачей, сочетание плёнки и проявителя — результат противоречия в головах: такому фотографу хочется, чтоб снял он, а сделал красиво кто-то за него. И возникает желание перенести усилия из сферы съёмки, в которой он почему-то чувствует себя неуверенно, в сферу выбора инструментов, в которой ему уютнее.